1967 год «50летие революции». Вся страна готовилась отметить эту дату. Альпинисты не остались в стороне. Спорткомитет СССР решил в честь этого юбилея провести грандиозную массовую альпиниаду, и выбор вершины для восхождения был не случайным - пик Ленина (высотой 7134 метра). Кроме альпинистов СССР на памятное восхождение были приглашены альпинисты Болгарии, Венгрии, ГДР, Италии, Польши, Чехословакии, Австрии. Всего участвовали 60 восходители из 14 стран. От Советского Союза приняли участие более 200 альпинистов, лучших из различныхклубов.

Я в то время работала в Киргизии на строительстве Токтогульсгой ГЭС. Стройка уникальная, в узком ущелье на реке Нарын возводилась плотина крупнейшей ГЭС, мощностью 1200 МВт. Для укрепления и очистки от камней отвесных склонов над плотиной и подъездной дорогой были привлечены альпинисты. Но объём работы был такой, что пришлось привлечь многих рабочих, совершенно не обученных технике передвижения по скалам, страховке и основам безопасности. Кто-то разбился, в кого-то угодил камень. После этих трагедий руководство стройки приняло решение регулярно обучать технике безопасного передвижения по скалам, самостраховке, закреплению инструмента, чтобы не улетал вниз по скалам, всех работающих в районе. Это позволило в дальнейшем предотвратить несчастные случаи. Для обучения работающих привлекли меня, к тому времени имеющую опыт восхождений по скальным маршрутам и удостоверение инструктора по альпинизму (с 1963 г).

На стройке мы с мужем Анатолием Балинским организовали секцию альпинизма, куда пришло много молодёжи. Перед практическими занятиями на склонах каньона организовывали лекции с демонстрацией приёмов прохождения трудных участков, организацией страховки и самостраховки. Потом начали в выходные дни водить группы в горы. Руководство стройки заметило энтузиазм и отдачу в деле горной подготовки рабочих и шли нам навстречу, отпускали на сборы в горах и альпиниады. В 1967 г. на юбилейную альпиниаду кроме меня от Киргизской ССР были направлены следующие альпинисты: Юра Розин, Леван Алибегашвили и Юра Пасайдин. У меня было радостное настроение. Ещё бы, предстояло свидание с семитысячником!

Пик Ленина –второй по высоте пик на Памире после Коммунизма. Находится в центральной части Заалайского хребта. Популярность этой вершины среди восходителей очень велика, здесь пробуют свои силы в высотном альпинизме. Этот район характеризуется сильным оледенением и неустойчивыми метеорологическими условиями. В тоже время, это самый простой семитысячник в горных системах страны – к базовому лагерю подъезд автотранспортом, нет технически сложных участков, на маршруте - удобные места для организации промежуточных лагерей. Большой плюс! Но большая ошибка - не учитывать те опасности, которые ожидают альпинистов при восхождении на эту вершину: высота, непредсказуемость погоды и её длительность, низкие температуры, шквальные ветры, мощные снегопады, лавины. Поэтому к свиданью с этим пиком надо готовиться очень серьёзно. Причём стойкость характера здесь не менее важна, чем физическая форма. Из Оша в район пика Ленина нас забросили на грузовых машинах, в кузове которых были установлены скамейки, и это было здорово - мы могли видеть красоту окружающих гор. Мы ехали Большим Памирским трактом по широкой Алайской долине. Долина, протянувшаяся на 135 километров вдоль Заалайского хребта, - колоссальное пастбище для тысяч голов скота. Покрытая цветущей растительностью, она необыкновенно живописна на фоне снежных гигантов. Кроме нас в этой машине разместились венгры и поляки. До перевала Талдык доехали довольно быстро, но подъем на перевал был очень крутой и движение замедлилось. Венгры решили бежать за машиной, а когда они уставали, то успевали запрыгивать в кузов. Особенно отличался высокий венгр. Мысленно я его назвала "молодой олень". О себе он сказал, что занимается спортивным ориентированием. Чувствовалось, что венгры готовились серьёзно и физически крепки. Но на высоте это может привести к неправильной акклиматизации.

Базовый лагерь расположился в ущелье Ачик-Таш в альпийской зоне, на «Поляне Эдельвейсов» (3600 м). Наша цель - величественная белая пирамида в окружении шеститысячников возвышается в заснеженном Заалайском хребте. Неповторимая красота и горные просторы! В Ачик-Таше всё было готово для приёма гостей. Две большие армейские палатки были оборудованы под столовую и клуб. Была даже душевая. Прибывающие команды размещались по заранее спланированным местам для установки палаток. Нам тоже было отведено место, и мы разу же поставили свои две палатки - высотную и «памирку». Ребята расположились в «памирке», а я - в высотке. Высотка была очень старая, и я её всё время ремонтировала. Кормили нас в две смены, но очень хорошо. А когда мы отправлялись в первый выход, нам выдали продукты, да какие! Кроме обычной тушёнки и сгущёнки – крабы, икра чёрная и красная, ветчина, шоколад и прочие деликатесы. Неожиданно перед выходом у моей палатки выросла приличная горка шоколадок. Откуда узнали, что я люблю шоколад? А мои парни ворчали. «Эльвира, смотри, чтобы тебе дурно не стало!». «Не станет, не станет» - лукаво отвечала я.

Базовый лагерь был похож на муравейник, весь в движении, встречах, знакомствах, ведь приехало столько известных альпинистов, тренеров! Вечером выступления со своими песнями альпинистов-иностранцев и наших. Задушевные песни под гитару у костра. А какой замечательный концерт из своих песен выдал Юрий Визбор! Царила атмосфера праздника, радости быть участником такого редкого сбора людей, объединённых большой любовью к горам.

На второй день после приезда в базовый лагерь со мной произошёл небольшой курьёзный случай.Несмотря на свои 25 лет, а я уже к тому времени мастер спорта, но значок МС мне прислали накануне поездки, и я его впервые прикрепила здесь, в Акташе. На что Владимир Иосифович Рацек, встретив меня, прореагировал иначе. Он подошел к руководителю нашей группы и сказал: «Передайте этой девочке, что нехорошо носить чужие значки». И тогда же мне объяснили, что это начальник всех военных альпинистов, много сделавший для развития альпинизма среди молодёжи, и я сразу же всё учла и сняла заветный значок, хотя было обидно.

Из прибывших альпинистов были сформированы два отряда для подъёма на вершину:

первый отряд пойдет по маршруту через скалы Липкина, второй – через Раздельную. Наша киргизская группа была зачислена на маршрут через скалы Липкина. Акклиматизационный выход, на мой взгляд, был организован правильно. На поляне Ачик-Таш (3800 м) мы провели несколько дней, поэтому первый выход на 4200 м прошел нормально (набор высоты 400 м).

А днем снизу пришёл корреспондент из какой-то центральной газеты. Оказалось, что ищет меня. Я, конечно, очень удивилась. Может всё-таки не меня, здесь столько известных альпинистов, но он спросил: «Вы же с Токтогульской ГЭС? Мастер спорта, обучаете рабочих работать на отвесных скалах”. У меня было какое-то недоверие к этому мужчине, он был очень высокий, а на лице довольно большой шрам. «Мне только нужно Вас сфотографировать на фоне пика Ленина». Мои парни вступили в разговор и убедили меня, что это нужно для рекламы этого грандиозного мероприятия. Он сделал несколько снимков и сказал, что сейчас отправляется на Токтогульскую ГЭС и может передать фотографии моему мужу Анатолию Балинскому. Не успела я ответить, как кто-то из моих ребят пошутил: «Вам, что одного шрама на лице недостаточно?». Но забегая вперед, должна сказать, что эти фотографии получились удачные, а я на них выглядела довольно симпатично, позже они появилась в нескольких журналах. Вечером вернулись в базовый лагерь на 3800м.

Следующий выход - традиционный маршрут через перевал Путешественников по леднику Ленина. Мы поднялись на скалы Липкина, вырыли пещеру, заночевали. На следующий день сделали заброску на 6000 м. Снега было много, да и рюкзаки не лёгкие, топтали траншею по очереди. Устал, шаг в сторону, уступи следующему. Когда наступала моя очередь, ребята кричали: “Уберите женщину с тропы!" Особенно выделялись кабардинская команда во главе с Лёшей Лежениным. А мне было совсем не тяжело, я была в прекрасной форме - весь год тренировки и работа на скалах, а в выходные дни восхождения, ведь горы были рядом. В общем, акклиматизационные выходы прошли нормально. После нескольких дней отдыха в базовом лагере выход на штурм. Если погода не подведёт…

Одна группа пошла через в.Раздельная, другая через скалы Липкина.

Погода не подвела и «Гора» пришла в движение, потянулись к вершине отделения, отряды. Медленно, но упрямо продвигались они к цели по намеченным маршрутам. Штаб альпиниады по радио и визуально контролировал движение, состояние участников, время прохождения намеченных участков, сообщал прогнозы погоды.

Последняя ночевка перед выходом на вершину на 6800м. Утром я раньше всех встала, чтобы встретить рассвет, полюбоваться горами, отыскать громадину Кызыл-Агыл (6700 м), с вершины которого я впервые увидела массив пика Ленина. Как прекрасны горы на рассвете, да ещё при хорошей погоде!

Наш лагерь ещё спал, и только в одной палатке заметила какое-то движение, возню, услышала тревожные разговоры. Подошла, постучала, спросила в чём дело? В палатке размещались ростовчане, знакомые по встречам в горах. Оказалось, что тяжело заболел Ратмир, потерял сознание. Заглянула в палатку – Ратмир лежал уже упакованный для транспортировки вниз. Срочно разбудили врача Славу Романова. После осмотра последовала команда «Немедленно вниз! Если через 5 минут не начнёте спускать, ему «хана» «.

Командир отряда Игорь Рощин подтвердил немедленный спуск силами ростовчан (они были уже готовы, обуты, одеты) и подключил меня, к тому моменту случайно уже одетую и обутую. Ростовчан было трое: Виталик Волынский, Юра Арцишевский, Дима Чередниченко. Четвёртой получалась - я. Мы схватились за 4 оттяжки и заторопились вниз. Было ясно, что силами четверых невозможно быстро спустить больного альпиниста в базовый лагерь. И тогда командир нашего отряда, Игорь Рощин, объявил: «Тем, кто принимает участие в транспортировке, пик Ленина будет засчитан». А я в этот момент подумала, лишь бы Ратмира спасти, лишь бы успеть...Еще человек 12 начали подготовку к спуску, но догнали нас на высоте 6400 м.

Спускать не поднимать, но всё же мы порядочно устали. Решили передохнуть пять минут. Я заметила, что снег попадает на лицо Ратмира, сняла свою марлевую маску и закрыла его лицо от снега и от солнечного ожога. После встречи с основным отрядом спасателей из 12 человек Рощин скомандовал "всем вниз, а Насоновой – вверх!". Я и пошла наверх, потому что верила в свои силы, да и очень хотелось подняться на этот притягивающий своей красотой Пик. Ведь это мой первый семитысячник! Нет, только вверх! Поднимаюсь одна по протоптанной тропе. Солнце слепит и делает снег вязким, липнет к ботинкам. Жарко. Темп подъёма замедляется. Но я стремилась присоединиться к своей команде, надеясь, что они подождут.

Метров через 200 прошла мимо палаток латышской команды. Они готовились к выходу и через некоторое время догнали меня, и мы пошли вместе. Было жарко и очень хотелось пить. Тогда руководитель латышской команды Иван Куркалов, который шел на пик второй раз, понимая мое состояние, дал какую-то таблетку, налил из термоса стаканчик благодатной воды! Примерно через два часа мы добрались до нашего лагеря на высоте 6800, но, увы, все ушли наверх. Никто меня не ждал, думали, что буду спускаться вниз до лагеря Ачик-Таш. Никто не мог предположить, что я вернусь и продолжу восхождение. Опустевший лагерь, только возле одной палатки два венгра пытались поставить на ноги третьего, молодого, высокого. Присмотревшись, я узнала его, мы ехали на одной машине, и я мысленно прозвала его «молодой олень», он тогда бежал на подъёме за машиной и, перегрузившись, возможно сорвал режим акклиматизации.

Продолжила подъём с латышами. На "запятой" мне было очень трудно поспевать за ними (сказалось участие в утренней спасательной работе и дополнительный подъём на 400 м), но они не бросали меня. Ваня Куркалов всё время подбадривал и поджидал, чтобы не отставала. Наконец-то вершина!

Наиболее популярный маршрут на пик Ленина через вершину Раздельная.

Тогда же в 1967 году на вершине пика Ленина была смонтирована пирамида-обелиск, автором которой является Виталий Михайлович Абалаков. Последние шаги с «грузом» сделал восходитель из Грузии Вано Циклаури, которому в тот день исполнилось 50 лет. На вершину поднялось 301 человек, из них 49 – иностранцы, 23 – женщины. Своих я не встретила и на вершине, видимо где-то разминулись.

Со стороны Раздельной поднимался большой отряд армейских альпинистов. Подошел молодой солдат, узнал меня. Год тому мы провожали его в Армию. Обрадовались, обнялись, поздравили друг друга с вершиной.

Долго не задерживаемся, погода начинает портиться. Я продолжаю спуск по пути подъёма с латышской командой. События в горах развиваются быстро. Задул ветер, небо помрачнело. Но и вниз идти быстро не получается, сказывается усталость. Пошёл обильный снег, началась настоящая метель, упала видимость, и мы потеряли следы. Снежные поля на склонах Пика Ленина огромные и, не видя маркировочных флажков или спусковых проторенных следов, можно уйти так далеко и, главное, не в ту сторону, что и не выберешься. Вскоре видимость уже не превышала 10 – 15 метром, возникла опасность потерять направление спуска. А снег валил и валил, заметно похолодало. Никаких следов уже не видно. Первым шёл Иван Куркалов, надо сказать, довольно уверенно, как будто знал, куда идти. Удивительно, что никто не проронил ни слова, никто не давал советов, никто не возмущался и не жаловался. Я тоже шла молча, хотя чувствовала, что наши палатки, установленные на 6800, где - то рядом.

В условиях приближающейся ночи, Куркалов наткнулся на небольшую пещеру, оставленную предыдущей группой. Позже выяснилось, что ее вырыл Володя Кавуненко для болгарских альпинистов двумя днями раньше (Куркалов при встрече со спускающимися болгарами успел с ними переговорить и знал о вырытой пещере. Опыт!). Это спасение! Пещера была большая, но и её пришлось расширять. Не было ни одной лопаты, поэтому принялись расширять её ледорубами и руками. Тяжёлая работа, весь мокрый от пота, а руки закоченели. Я не знаю, сколько нас влезло в эту небольшую пещеру, но сидели, полулежали мы в ней очень плотно. Спальных мешков у нас не было и мы прижимались друг к другу, чтобы не замёрзнуть. Кроме пуховки на мне были также пуховые брюки, а ребята всю ночь держали меня на коленях, поэтому не чувствовала особого холода. Согревшись, я крепко уснула. И только Ваня Куркалов оказался ближе к выходу и чуть не замёрз. Хорошо, что снег присыпал вход. Конечно, эта была ещё та ночка, но терпение должно присутствовать у каждого альпиниста.

Проснувшись, я обнаружила, что в пещере никого нет. Сквозь лаз пробивался свет, значит, уже рассвело. А где же мои латышские друзья, что же они меня не разбудили? До сих пор это остается для меня тайной!!! Нужно торопиться! Быстро собраться и догнать! Не могу найти свои кошки. Помню, что кому-то они мешали, их отстегнули и бросили на дно пещеры. Удалось отыскать ледоруб, и одну кошку. У меня ботинки «вибрамы» и идти в них без кошек не безопасно. Но нужно торопиться, всё же надеюсь догнать латышей, а, возможно, и найти своих киргизов. Вот будет встреча – они-то думают, что я так и ушла вниз с пострадавшим. Хорошо, что сохранились очки, нет только одной кошки. Вылезла из пещеры, как много света, слепит! Спасают только очки.

Чтобы сориентироваться, я взобралась на возвышение и увидела свой лагерь на 6800, несколько палаток и людей, готовивших к спуску оставленное снаряжение спасателей и венгра, которому было очень плохо. Подойдя к лагерю, среди оставленных вещей разыскала и свои вещи, нашла и косметичку. Моё лицо сильно обгорело, нос распух, губы покрылись волдырями. Да, не женское это дело быть спасателем. Увидела, как венгра готовят к транспортировке, и побрела осторожно вниз. На спуске догнала двухметрового роста поляка с огромным рюкзаком. Он сразу стал жаловаться, что ему очень плохо, что нужна помощь. Шёл он, конечно, медленно и неуверенно, и я даже с одной кошкой обогнала его.

На 6400 стояла палатка, я заглянула в неё, в ней сидел Игорь Рощин. Очень хотелось пить. Почти сутки не пила. На такой высоте человек теряет большое количество влаги и последствия могут быть самые трагические. Я смогла произнести одно слово " пить". Рощин пригласил: "Залезай в палатку, здесь целая кастрюля с чаем". Это был самый лучший напиток, и я с жадностью выпила большую кружку. Игорь рассказывал о предстоящем спуске молодого венгра и о том, что Ратмира спустили вовремя. Он уже в сознании и что сегодня его отправят в Ош вертолётом. Я уже собиралась к спуску, но в это время подошел тот здоровенный поляк, который жаловался мне на своё самочувствие, и сразу задал провокационный вопрос Рощину: «Почему Вы венгра тащите, а поляка нет?» Я напряглась - тащить такую громадину? Но Игорь Рощин ответил поляку очень мудро: «Ты подожди здесь, а завтра снизу должен подняться спасательный отряд, они тебя и потащат». Поляк все понял и пошёл вниз; кстати, отлично спустился сам.

Я тоже продолжила спуск и дошла до лагеря нормально. Встретившись со своими «киргизами», выяснила, когда меня подключили к спасработам по спуску Ратмира, они пошли на восхождение, не сомневаясь в том, что я одна не пойду к вершине. Они и знать не могли о том, что

Рощин на 6400 даст команду всем вниз, а Насоновой - вверх. Тут я разобралась, а вот почему «латыши», вообще-то так внимательно и заботливо относившиеся ко мне на всём нашем совместном пути, да ещё на спуске в экстремальных условиях, не разбудив меня и оставив одну в пещере, ушли вниз, мне непонятно...

Но я всех простила. Обидно было, что лицо у меня обгорело и было не в лучшем виде, ко мне никто не подходил, не говорил комплиментов, не предлагал сфотографироваться, и я в отчаянии напевала песню «губы свежие Мари все покрыли волдыри…». И от обиды про себя повторяла: «Нет, не женское это дело быть спасателем». Я тогда и представить не могла, что через несколько лет меня пригласят на должность начальника горноспасательного отряда г. Алушты, который возглавляла больше десяти лет!

Но это уже другая история!