СМЫСЛ ВОСХОЖДЕНИЯ – ЭТО ПРЕОДОЛЕНИЕ И ПОБЕДА

источник: "Парламентская газета"

Юсуф Гулиев – живая легенда советского альпинизма. Он 25 раз побывал на вершине Эльбруса. Работал старшим инструктором в альпинистских лагерях «Уллу-Тау» и «Баксан». Десять лет был начальником крупнейшего альплагеря «Эльбрус», воспитал многих знаменитых спортсменов. Сегодня Юсуф Гулиев – директор оздоровительного комплекса «Баксан». Отвечая на вопросы «Парламентской газеты», он затронул не только спортивную тему.

– Юсуф Ибрагимович, для начала расскажите немного о себе.

– Я родился в Кабардино-Балкарии в 1938 году в семье колхозника. По национальности – балкарец. В 1944 году вместе с родителями и своим народом был депортирован в Казахстан. Жил в Джамбульской области. Там же окончил школу. После реабилитации в 1956 году поступил в Зооветеринарный институт в Алма-Ате. Когда окончил первый курс, мы узнали, что восстановлена автономия Кабардино-Балкарии и разрешено возвращаться на родину.

Пришлось бросить учёбу. Возвратились в Кабардино-Балкарию – дома разрушены, жить негде. Сначала построили дом в селении Верхний Баксан, ну а потом, уже в 1958 году, поступил на историко-филологический факультет Кабардино-Балкарского государственного университета. В 1963 году его окончил.

Приезжая домой на каникулы, я встречался с известными в те годы альпинистами. Это и определило мою судьбу. В Алма-Ате я занимался боксом, потом – вольной борьбой. Но альпинизм перевесил всё. Параллельно с учёбой в университете я в 1960 году окончил Всесоюзную школу по подготовке инструкторов по альпинизму и ещё студентом стал каждое лето работать в альплагере «Уллу-Тау». В 1965 году выполнил норму мастера спорта по альпинизму. Тогда же мне присвоили звание старшего инструктора. Я получил право совершать восхождения во главе отряда. В 1971 году был назначен начальником крупнейшего в нашем регионе альпинистского лагеря «Эльбрус». До того побывал заведующим районным отделом народного образования, но любимым спортом заниматься не прекращал.

Руководителем альплагеря «Эльбрус» я проработал десять лет. За сезон через него проходили по полторы тысячи человек. Из их числа выросли выдающиеся альпинисты. Например, два воспитанника нашего лагеря – Михаил Туркевич из Донецка и Сергей Бершов из Харькова совершили первое ночное восхождение на Эверест.

– Что всё-таки для вас альпинизм: увлечение, смысл и содержание жизни?

– Односельчане не раз спрашивали, сколько мне заплатили за очередное восхождение. Ну что им было на это ответить? Смех брал, да и только. Я знал множество людей, которые, совершив первое простое восхождение, «заболевали» горами на всю жизнь. Человек всё-таки стремится всё время вверх. Стоишь на вершине ранним утром, чуть-чуть только брезжит свет с востока, а на западе ещё полная темнота. Наконец, как на проявляющейся фотографии, начинают возникать пики, потом следующие. Солнце начинает освещать их, а ты над ними. Охватывает такое чувство, которое невозможно передать словами. Это надо испытать самому.

Я знаю несколько семей, которые распались из-за альпинизма. Спорт опасный. Жена не хочет, чтобы муж этим занимался, а он уже не может без этого жить. Меня и самого, после того как спустишь вниз тело погибшего, посещала мысль: не бросить ли всё это? Но тут же понимал, что без новых вершин всё равно не прожить. Ну а смысл восхождения, по-моему, это преодоление и победа.

– Но ведь альпинизм имеет и прикладное значение. Военное во всяком случае…

– Конечно. Вообще альпинизмом занимаются уже более пятисот лет. Он вырабатывает в людях дружбу, чувство локтя, коллективизм. Это спорт, которым в одиночку заниматься невозможно. Плохой человек здесь не приживается. В песне Высоцкого на этот счёт всё правильно сказано.

Ну и, конечно, о военной стороне вопроса в советское время не забывали. События в Афганистане показали, что правильно делали. Боевые действия в горных условиях требуют особой подготовки.

Из 24 альпинистских лагерей во всём Советском Союзе восемь приходилось на Кабардино-Балкарию. Так что наша республика была колыбелью и центром советского альпинизма. Первые альплагеря появились ещё в 1924 году, в труднейшее время. Перед войной их было уже, если не ошибаюсь, двенадцать. Страна готовилась к войне. И наш будущий противник тоже. Перед войной немцы, например, арендовали турбазу «Эльбрус». Она, кстати, и сегодня существует.

– То есть они готовились к боевым действиям в конкретном месте и в конкретных условиях.

– Да, с 1938 года. Убрали их отсюда уже в 41-м. Их контингент здесь насчитывал 300 человек. Они каждый день под видом восхождений расходились в разные стороны и занимались картографированием местности. И когда в 42-м году немецкие части пришли сюда, у них были точнейшие карты района. Все тропы были указаны. Наши войска ещё держали оборону на Баксане, а они прошли через перевал со стороны Карачаево-Черкесии, заняли «Приют одиннадцати» на Эльбрусе, на высоте 4200. Потом забросили оружие, включая пушки, и перевал держали под обстрелом. На вершине Эльбруса немцы водрузили свои штандарты, и Геббельс стал кричать на весь мир, что на «крыше Европы» развеваются флаги Третьего рейха.

Советские горнострелковые подразделения из альпинистов формировали, когда уже началась война. Они и встретили профессионалов из «Эдельвейса», многие из которых домой не вернулись. Я был в Баварии и видел их мемориал.

Альпинисты во время войны помогали эвакуировать здешний Тырныаузский вольфрамово-молибденовый комбинат, который вы видели по дороге из аэропорта. Две тысячи человек: работники комбината, женщины, дети, старики – все были через перевалы выведены в Грузию. Ни один человек не пострадал.

– Есть книга, в которой говорится, что эти люди ещё и уносили с собой продукцию комбината – вольфрамовый и молибденовый концентрат.

– Да, каждый помимо собственного скарба и еды нёс 10 килограммов концентрата. Вольфрам и молибден – стратегические металлы, которые тогда нужны были особенно остро. Сооружения комбината, чтобы враг не смог их использовать, были заминированы и взорваны. Но уже с 1 января 1945 года предприятие снова стало давать продукцию.

– Зато сейчас комбинат разрушен без всякой войны.

– Это вандализм, которому не может быть оправдания. Я несколько раз просил своих высокопоставленных гостей, чтобы те доложили тогдашнему Президенту, помогли прекратить этот разбой. Там, наверху, открытый карьер и пять шахт, откуда забирали руду. Работали большегрузные самосвалы: американские на 150 тонн, 130-тонные японские машины и 120-тонные и 75-тонные «БелАЗы». Все их разрезали автогеном и сдали на металлолом.

– Корпуса комбината являют собой жуткое зрелище. Внутри – ничего. Не просто нет стёкол – оконные рамы выломаны вместе с кусками стен.

– Всё через Новороссийск ушло в Турцию. Страна 50 лет строила комбинат и город. Когда произошёл разлад в отношениях с Китаем и китайцы отказали Советскому Союзу в поставках, продукция нашего комбината после его расширения покрывала 80 процентов потребностей СССР в вольфраме и молибдене. Теперь всё уничтожено. Всё надо начинать заново.

– Город тоже выглядит удручающе...

– В лучшие времена в Тырныаузе жили больше тридцати тысяч человек. На 70 процентов это были те, кого сегодня называют рус скоязычным населением. Практически все взрослые так или иначе были связаны с комбинатом. А теперь тысячи высококлассных специалистов оказались не у дел. Многие уехали. А кому-то ехать просто некуда.

В 1994 году у нас на базе отдыхал Виктор Васильевич Илюшин, первый помощник Ельцина. Потом он приезжал и в 95-м, и в 96‑м. Я ходил за ним три дня, уговаривал помочь. В конце концов он сказал: «Ну, хорошо. Пригласи руководство». Я звоню генеральному директору комбината, а он мне заявляет: «Я завтра улетаю в Москву. У Черномырдина моё письмо. Встретиться не могу». Говорю: «Но я же хочу вам реально помочь. Мне лично ничего не надо». Никакой реакции. Звоню мэру города. Тот отвечает: «Мне Президент сказал, чтобы я его не дёргал». Результат вы видели. Всё раскурочили и всё растащили.

– Давайте возвратимся к спорту. Что, на ваш взгляд, сегодня происходит с альпинизмом?

– Сегодня массового альпинизма уже нет. Он погиб. Альпинистские лагеря в плачевном состоянии. Летом они принимают детей. За счёт этого существуют. Никакого финансирования, как это было раньше, они не получают.

– Но восхождения кто-то всё же совершает?

– Совершают члены секций, которые существуют в крупнейших наших городах. С Украины приезжают. Но и у секций, видимо, денег практически нет. И дисциплины, порядка прежнего тоже нет. Поэтому непозволительно много смертей. Только в районе Эльбруса в прошлом году погибли 60 человек.

– А что вы думаете о нашем поражении в Ванкувере?

– Когда я смотрел на этот позор, я места себе не находил. Главные причины нынешних поражений, на мой взгляд, – это коммерциализация спорта и отсутствие патриотизма. Я смотрел на наших соперников: они бьются, что называется, насмерть. А у наших этого нет. Раньше было. Теперь – нет.

– Не могу в заключение не спросить вас о вашем знакомстве с Владимиром Высоцким.

– Съёмки фильма «Вертикаль» проходили здесь, неподалёку, на леднике Шхельда. Мы все были покорены его песнями, которые он пел вечерами у костра. Три единство стихов, музыки и его исполнения разделить невозможно. Мне довелось слушать Высоцкого много раз, общаться с ним. И я считаю это большим подарком судьбы.